Степь: свобода и одиночество
Степь с её бесконечными просторами стала для многих народов символом свободы. Вольный ветер, колышущий жесткую траву, поднимающий пылевые бури и увлекающий в дорогу вечных кочевников очаровал и меня. Я стремился в степи. Меня пугали их однообразием, монотонностью и непредсказуемой погодой, но я стремился к этим просторам. Судьба знакомства со степью решилась, когда я узнал, что в Астраханской области, близ соляного озера Баскунчак в степи возвышается одинокая гора Богдо. Я решил во что бы то ни стало познакомиться с этим одиноким исполином.
Планировать эту поездку я начал заранее. Гора Богдо, равно как и озеро Баскунчак находятся в приграничной с Казахстаном зоне. Более того, оба этих уникальных природных объекта включены в Богдинско-Баскунчакский заповедник, с которым тоже надо было договориться о посещении.
Когда все организационные моменты остались позади, я отправился в Волгоград – стартовую точку маршрута, где меня ждала моя попутчица Оля (silverenna). Впереди у нас была заброска - рейсовым микроавтобусом из Волгограда до Ахтубинска, откуда мы должны были выехать до поселка Нижний Баскунчак. По договоренности с заповедником там нас должна была ждать машина, которая бы доставила нас к самому подножию горы.
Как обычно реальность разошлась с планами. В Волгограде мы уселись в автобус, упаковали рюкзаки и отправились в путь – в Ахтубинск. Водитель микроавтобуса с любопытством начал расспрашивать нас, куда мы держим путь, и когда услышал про Богдо, от души пожелал удачи.
В самом Ахтубинске мы для начала нашли контору заповедника, но, сколько мы не звонили и не стучали в железную дверь, нам никто так и не ответил. Равно как не отвечали и на телефонные звонки за два дня до приезда, и на электронное письмо с окончательным согласованием плана маршрута. Меня успокаивало только то, что директор заповедника дал нам устное разрешение поставить в степях палатку. Правда, не подкрепленные хотя бы какой-нибудь бумажкой, это были просто слова.
Уже в Ахтубинске стало заметно, как изменился этнический состав населения: на глаза стали чаще попадаться азиатские лица, и их становилось всё больше по мере приближения к границе с Казахстаном. Но при этом никакого страха или агрессии я не чувствовал, даже наоборот. Пару раз к нам с Олей подошел парень-казах и спросил, едем ли мы в Нижний. А когда до автобуса осталось минут тридцать, напомнил нам, что надо купить билеты.
Проходившие мимо нас пограничники и таможенники в характерной зелёной форме одним своим видом напоминали: рядом граница. Забавно было видеть, как военные, проходя мимо мужичка-казаха, по-дружески с ним поздоровались, пожали руки и с улыбкой перебросились парой фраз.
Прямая как стрела дорога из Ахтубинска идёт через посёлки Верхний и Средний Баскунчак, прежде чем свернуть в конечную точку маршрута – Нижний Баскунчак. В старом ПАЗике напротив нас уселись мальчик и девочка казахи 5-6 лет и начали с любопытством рассматривать рюкзаки и снаряжение: «А это что такое? А зачем тебе такой большой мешок? А это что за тренога? А вы куда едете?» Без малого час, за который автобус проехал сорок километров пути, мы ответили на добрую сотню вопросов про рюкзаки, штативы, лямки, солнцезащитные очки и ещё много про что.
Тем временем пейзаж за окном окончательно поменялся: деревья стали попадаться всё реже, а те, что проносились в окнах, не смогли загородить бескрайние степные просторы, поросшие густой травой.
В Нижнем Баскунчаке водитель автобуса – пожилой загорелый казах с морщинистым лицом – спросил, куда мы путь держим, и тут же сам догадался: «На гору, должно быть». Он пожелал нам удачи и посоветовал заглянуть в контору заповедника. Я ещё больше убедился в радушии местных жителей, когда совершенно незнакомая женщина довела нас чуть ли не до двери конторы, при этом прилично отклонившись от своего пути.
В этой конторе нам тоже никто не ответил – на двери висел замок, а за темными окнами не было видно ни единого признака жизни. В этот момент мы окончательно поняли – никакой машины нам ждать не стоит, а, значит, придется идти до горы пешком. Двенадцать километров, пусть и с рюкзаками – не такой большой маршрут для закаленных туристов.
Когда мы дошли до шлагбаума, отделяющего то ли территорию заповедника, то ли зону соледобычи ОАО «Бассоль», небо окончательно затянуло тучами, и начал дуть лёгкий ветер. Не обращая внимания ни на преграду, ни на ветер, мы прошли за шлагбаум. И вот тут у меня сбылась давняя мечта, произошло то, на что я даже не надеялся. Я попал в пустыню. С песком и маленькими барханами. Правда, пустыня длилась метра полтора, и весь песок лежал в небольшой ложбине, через которую мы прошли. Но это не отменяет того факта, что я всё-таки побывал пусть и в небольшой, но пустыне.
Скоро (даже молниеносно скоро) пустыня закончилась, и началась соляная степь. Кургузые жесткие кустарники под ногами, трещины в глине и кромки луж после недавнего дождя оказались сплошь покрыты белёсым соляным налётом. Даже сам ветер, казалось, нёс соль, которая осаждалась на одежде и коже.
Набежавшие тучи полностью закрыли солнце, и Баскунчак принял мрачный вид. Коричневые глинистые отмели, ровные ряды истерзанных солью деревянных столбиков, торчащих их воды и обрамлённых юбками белых кристаллов, гора Большое Богдо, одиноко возвышающаяся в степи – всё это выглядело хмурым и неприветливым.
Мы шли не спеша, часто останавливались и фотографировали. Но сумерки сгущались, и вместе с приближающейся ночью стал усиливаться ветер – из слабых дуновений он превратился в грозную силу. Оля даже вспомнила казахскую легенду про «Бискунак» - так на юге Казахстана называют холодный северный ветер, дующий в степях в марте-апреле. С этим коварным ветром связана легенда, по которой чабан и четверо кунаков выехали из села в село. Они были одеты по-летнему легко, и коварный ветер сгубил всех пятерых. После этого его стали называть «Пять кунаков».
Повторить судьбу несчастных кочевников мне не очень хотелось. К тому же стало понятно, что ночью и при таком ветре до горы мы не дойдём. Надо было ставить лагерь. Мы поставили палатку в одном из небольших оврагов под берегом озера. Пара деревьев и сам склон худо-бедно защищали от ветра, и оставалось надеяться, что ночью не пойдёт дождь.
Но дождя не было: к полуночи тучи разошлись, и на тёмном южном небе высыпали мириады звёзд. Я ложился спать с надеждой встретить рассвет на вершине горы Большое Богдо.
От того места, где мы разбили лагерь до самой горы, было восемь километров степи. Восемь километров совершенно незнакомой, но довольно предсказуемой местности. Мы встали затемно, взяли фото-технику и отправились в путь, оставив лагерь на произвол судьбы. Хотелось надеяться, что наш лагерь стоит в безлюдном месте, да ещё и в распадке, где его не будет видно.
В начале мы попробовали пройти всю дорогу по берегу озера, но очень скоро под ногами начала предательски проминаться и чавкать глина, и мы решили взобраться вверх по склону и пойти по степи. Очень быстро мы вышли на автомобильную дорогу, и шагать стало заметно проще. На горизонте в блёклом свете занимающейся зари мы видели одинокий двугорбый силуэт Богдо, которая служила нам верным ориентиром.
Гора Большое Богдо, высотой 149,6 метров – это самая высокая точка Прикаспийской низменности. Калмыки и казахи почитают её священной. По древнему преданию некогда Богдо стояла на берегах реки Урал, но двое святых буддистов решили перетащить её на берег Волги. После долгих постов и молитв они взвалили гору на плечи и понесли. Но один из монахов допустил миг духовной слабости, потерял силы, и гора рухнула на несчастного, раздавив его. От этого склон Богдо покраснел, окрасившись кровью монаха.
Пару раз мы сворачивали с дороги, которая уводила от горы, и шли прямо по степи, пока не выходили на другую дорогу. Несколько раз нам на пути встречались глубокие овраги, которые мы или обходили стороной, или проходили понизу. Оля сказала, что вся эта местность, да и сама гора, буквально источена карстовыми пещерами. В какие-то из них даже есть доступные входы. Вот по этому и появились такие внезапные провалы.
Вскоре автомобильная дорога, по которой мы шли последние полчаса, начала карабкаться по пологому склону. Под ногами стали попадаться булыжники с замурованными в них окаменелостями. Мы начали постепенное восхождение на Большое Богдо.
С каждым шагом, ветер усиливался. Он дул мощно, без порывов, и не ослабевал ни на минуту, а на самой вершине и вовсе безумствовал. Казалось, что стоит расслабиться хотя бы на мгновение, неуклюже переставить ноги или встать лицом к ветру, и тебя снесёт вниз по склону. Ветер был настолько сильным, что можно было наклониться градусов на тридцать, и мощный воздушный поток держал тебя в таком положении. На вершине горы стояла тренога – тригопункт. В знак уважения к горе буддисты повязали на него множество пёстрых ленточек, которые трепетали и хлопали на ветру.
Огромное оранжевое солнце поднялось из серого марева над горизонтом незадолго до того, как мы вышли на вершину. Оно только начало освещать далёкие степи и рубцы оврагов у подножия горы, но с севера уже начала наползать сплошная мрачная туча. Очень скоро рассветный свет, не успев разгореться, померк. И всё же с высоты открывался невероятный вид на степь. Только посмотрев на плавные линии и тона этого шелестящего пространства, я начал понимать, какую свободу воспевали кочевники.
А вот ветер стихать, похоже, не собирался, и только набирал силу. Порывы его срывали с губ слова, и приходилось орать, чтобы расслышать хотя бы что-то. Оставаться на вершине дольше смысла не было. Мы бросили прощальный взгляд с высоты Богдо и начали спускаться по западной, скалистой стороне горы в сторону Баскунчака.
При дневном свете степь выглядела совершенно по-другому: сплошной ковёр мягкой травы и редкие жесткие стебли колючки волнами колыхались на ветру. Изредка я замечал широкие листья отцветших тюльпанов. Очень скоро солнце начнёт палить совсем немилосердно, и зелёная трава быстро пожухнет и пожелтеет. Зная это, я старался если не сфотографировать, то хотя бы запомнить степь такой, какой видел её в эти дни.
Я надеялся снять несколько макро-снимков богатой флоры заповедника, но сильный ветер заставил меня бросить все попытки с головой окунуться в миниатюрный мир степи.
Обратно мы решили пройти по самому берегу озера, но подойти к воде так и не смогли: задолго до кромки воды начинались обширные солончаки. Рыжая глина с маленькими лужицами солёной воды была густо покрыта трещинами. Чем глубже мы уходили по вязкой, покрытой белёсыми разводами грязи, тем тяжелее давался каждый шаг, и тем глубже вязли ноги. Очень скоро мы решили повернуть в сторону берега на более надёжную почву.
Тут и там мы встречали уже знакомые нам деревянные столбики, с которыми соль творила действительно жестокие вещи: дерево буквально распадалось на волокна. Иногда в грязи мы замечали замытые и истерзанные деревяшки, в которых с большим трудом можно было узнать деревянные сваи.
По дороге к лагерю мы гадали, насколько хорошо видно нашу палатку под склоном и за деревьями. Мы надеялись, что спрятали её нормально, но нас ждал сюрприз: рыжая палатка была видна за километр (и это не просто фигура речи – я проверил по GPS). К счастью, лагерь встретил нас в том же самом состоянии, в котором мы оставили его ранним утром. Наскоро перекусив и собрав вещи, мы вышли в обратный путь.
Похоже, гора не очень хотела нас отпускать. На равнине ветер набрал такую же силу, что и на вершине Большого Богдо, и дул в лицо, принося частички травы, степную пыль и песок. Но мы преодолели это испытание, и вскоре были в Нижнем Баскунчаке. По заверениям местных жителей, в воскресный день на автобус можно было не надеяться, а вот маршрутка должна была подойти часам к трём.
Осталось только ждать. Две женщины вышли на небольшую площадь напротив здания местной администрации, от которой должен был отойти автобус, но час ожидания заставил их бросить все надежды. У нас же оставался единственный вариант – автостоп.
Большинство магазинов названы в честь Баскунчака или соли. Вот, например, кафе "Солоночка"
На выходе из Нижнего Баскунчака на протянутую руку остановился внедорожник, и русская семья подбросила нас до Верхнего Баскунчака. «Я вас на выезде высажу, рядом с заправкой, здесь много людей ловит машины. Удачи, счастливого пути».
Как и мой первый автостоп на Алтае, этот превратился в бесконечное чередование надежды и отчаяния. Сильный ветер хлестал в лицо, время до последнего автобуса из Ахтубинска стремительно заканчивалось, а машины, как назло, не останавливались. К тому же у нас возникла серьёзная конкуренция: выше по дороге встали ловить машину две девушки в бесчестно коротких юбках.
Но, как и в предыдущий раз, удача улыбнулась нам, когда все сроки были уже на исходе. На заправку, прямо мимо наших конкуренток, заехала машина. Стоящие рядом с нами казахи – муж и жена – засуетились и подошли к водителю. После короткого разговора они сели в машину. Такой шанс упускать было нельзя. В ответ на мою просьбу водитель согласился подвести и нас тоже и даже помог запихнуть громоздкие рюкзаки в багажник. Степи, побудоражив на прощание нервы, благословили на обратный путь.
Фото и текст: Антон Агарков, 2011